Из журнала "Виноградарство и виноделие" № 1 1904, г. Кишенёв
8 сентября 1903 г. праздновалось 25-летие деятельности кн. Л. С. Голицына по виноградарству и виноделию. На третий день праздника 10-го сентября кн. Голицын обратился к собравшимся виноградарям и виноделам с речью, которую мы воспроизводим здесь ввиду ее общего интереса.
В жизни есть известные предания, известные приемы, которые принимаются в расчете, когда хотят кого-нибудь чествовать. Вступает на службу человек — его чествуют, оставляет ее — его чествуют, получил человек коллежского регистратора — его чествуют, а если получил СтаниславаПРИМ. — подавно. Вот и со мной случился такой пассаж.
Оказывается, что третьего дня ровно 25 лет, как я сделал первое бордо или первую бурду, и со всей России сошлись меня чествовать: Кавказ, Крым, Херсон, Москва, Петербург, Казань пришли смотреть на мое сияющее лицо и пришли с адресами по моему адресу. Я их всех выслушал. Прекрасно написано. Уж больно, господа, вы умеете хвалить; ты то сделал, и это сделал, одним словом, я прекрасно понимаю, что я такой-сякой и, конечно, могу Вам только сказать "спасибо".
Но я доволен, что Вы приехали, не для того, чтобы слушать Ваши речи, которые, по правда сказать, мне ужасно надоели, но, чтобы с вами поговорить, вам показать, что было сделано и подумать с вами, как идти вперед. Мы все, господа, верим в русское виноделие, это будущее богатство России, но нам нужно сплотиться, чтобы создать это богатство, если бы наше поколение этого и не достигло, то уже нашим детям, во всяком случае, откроется горизонт, что делать, так как мы им укажем путь и дадим метод.
Наша слабость заключается в том, что мы себе не верим. Мы читаем иностранные книги, мы слушаем иностранных людей и на место критики— отступаем перед ними с благоговением.
Да разве иностранец желает, чтобы наша промышленность возникла, чтобы мы ему явились конкурентом на всемирном рынке? Никогда!
Возьму пример: в шестидесятых годах прошлого столетия наместник КавказаПРИМ., видя, что виноградарство составляет богатство края, желал поставить дело на рациональных началах, ничего для этого не жалея. Он обратился в Министерство земледелия во Францию и просил его, в виду массы виноградников на Кавказе, послать ему именитого виноградаря, чтобы дело поставить как следует, дабы русские вина могли бы конкурировать с французскими. Встрепенулся наш министр и письмо наместника он отправил в Бордо для обсуждения принятия нужных мер для его исполнения. Синдикат бордосских торговцев собрался и они решили, что г-н. Г. будет тот человек, который должен создать русское виноградарство. Жалованье было ему назначено приличное, большое и г-н. Г. приехал на Кавказ, чтобы начать устройство казенных училищ в Велицихе и Кизляре. Приехав в Кахетию, он нашел обрезку виноградных кустов самой безобразной. Собрав кахетинских помещиков, он им прочел длинную лекцию, сказал им, что поливка вздор, что обрезка у них слишком короткая, что они поступают как варвары и что он их выучит.
Через два года сад пропал.
Тогда г-на. Г. отправили в Кизляр.
Собрав местных землевладельцев, он им прочел целый трактат о том, что во Франции, в Бордо, никогда виноградник на зиму не закапывается, что так, как они поступают в Кизляре, могут поступать только дикие народы. Удивленные местные виноградари только молчали, при потоке его красноречия и хотели ему ответить, но не посмели.
Зимой весь казенный сад замерз.
Сделав свое дело на Кавказе, г-н. Г. приехал в Крым. Поступил к тогдашнему одесскому Городскому Голове Н. и убедил его, что так сажать виноградники, как делает он и местные жители — это абсурд, что нужно сажать виноград не на ровных местах, не на покатостях, а на самых больших крутизнах, чтобы получить высокий товар, — что непременно нужно делать глубокий плантаж.
Как не послушаться такого человека? Ведь он француз, выписанный Русским Правительством!
Были выбраны самые крутые места, глубокий плантаж сделан и виноградники засажены. Прошел хороший дождь, и весь плантаж вместе с виноградными кустами спустился в долину.
Г. Г. отказали, а он уезжая сказал
"Ces betes de Russe, ne comprennent rien! "
Многие скажут, что этот пример — не пример. Нет, господа, это пример. Доказательством этому служат многие французы, которые служили у нас, и речь знаменитого г. Виала на Лионском Конгрессе. Г. Виала заявил, что только во Франции хорошее вино и что в России такого быть не может. Видел ли он когда-нибудь Россию? Нет! Пробовал ли он русские вина? Нет! А между тем говорит urbi et orbi, его слова перепечатываются во всех газетах.
Простите, господа, что я точно выхожу из рамок той ответной речи, которую я должен произнести на ваше приветствие, но мы не приехали сюда, чтобы кукушка хвалила ястреба, а ястреб кукушку, мы собрались для дела, и это дело мы сделаем.
Петр Великий был велик, иностранцы у него служили, но никогда они не были самостоятельны, они были под командою русского и дело шло.
Пусть иностранцы будут нашими рабочими, на это я согласен, но им поручать создавать русское богатство — против этого я протестую. Они, даже если бы хотели, этого сделать не могут.
Что такое виноделие? Это наука местности. Перенос культуры Крыма на Кавказ — абсурд; перенос культуры Кавказа в Крым — абсурд, а перенос культуры какой-нибудь заграничной местности во все виноградники России — это петушьи ножки всмятку.
Для меня это ясно, как Божий день, я это могу доказать кому угодно. Чтобы понять это — нужно любить дело, нужно о деле постоянно думать, нужно делать тысячи опытов и нужно влетать, хорошо влетать; когда бока болят, поневоле додумаешься, откуда причина.
Разве иностранец может любить нашу родину больше своей? Получать хорошее жалованье, составить себе капиталец, вернуться к себе, посмеяться со своими над этими идиотами, о которых il racontera de bonnes blaguesПРИМ. — вот идеал всякого.
Разве все иностранцы, которых привез Князь Воронцов, что-нибудь создали? Разве все торговцы, которые нажили миллионы в России, подумали выдвинуть русское виноделие? Никогда! Они только заботятся об одном, и они это высказали громогласно, именно — чтобы не сажали в России виноградников.
Вот, господа, в эти великие для меня дни, великие, потому что никогда я не видел около себя единовременно стольких любящих русское виноградарство и виноделие, я считаю моим долгом вам это сказать, чтобы оградить вас от увлечения и, чтобы вы не отступили от того правильного пути, который виноградарство приняло в России в последние годы.
- Первая задача наша это определить сорта. Это почти уже достигнуто.
- Вторая задача — изучать эти сорта на разных почвах. Много материала уже собрано, но много еще нужно методически сделать.
- Третья задача — это изучать климатические условия.
25 лет тому назад, когда я приехал в Крым, большинство сортов имели фальшивые названия. Читали иностранные книги и сажали сорта другие, чем думали. Путаница была неимоверная. Даже Магарачское училище, Ливадия, и удельное именье Абрау продавали чубуки все под фальшивыми названиями: каберне называлось пти вердо, мальбек — мерло; алиготе — пино блан; мурведр — пино флери; додреляби — арамон; португизер — пино фран; гро кулар — шасла Фонтенбло и т. д.
Если сажать репу и получить морковь, остается только удивляться и говорить, что под влиянием климата Крыма редис превращается в хрен.
Этот вопрос уже почти приведен в порядок. Этот запутанный прежде вопрос давал понятно путанные относительно почвы выводы.
Возьмем пример. Пти вердо во Франции сажается главным образом в жирных долинных почвах, Каберне же любит кремнеземные, бедные, нежирные почвы.
Купив вердо, его сажали, как вердо, а это был каберне и получились отрицательные результаты. При правильном названии сортов уже легче ориентироваться.
Имея в виду тысячелетний опыт за границей, мы получаем оттуда некоторые указания, какую почву требует известный сорт, чтобы дать благородный продукт, следовательно, опыты этим уже облегчаются для правильных выводов, тем более, что мы теперь уже много знаем о значении состава почвы на характер вина. Почвы кремнеземные дают нежность, деликатность, букет. Почвы глинистые дают мягкость, полноту, почвы известковые — дают огонь.
Соображая характер сорта и характер почвы, мы уже делаем шаг вперед, чтобы создать правильное русское виноделие.
Но эти два фактора, весьма важные, страшно подчиняются климату. Хороший сорт и хорошая почва дадут высокий продукт, но может быть не тот, который мы по незнании желали бы получить. Если я возьму каберне, который, несомненно, высокий сорт и дает во Франции Мутон Ротшильд и, если я его посажу на жирной долинной почве, я получу продукт лучше, чем вино, полученное из более простых сортов, но несравненно хуже, чем если я его посажу на горе, на известково-глинистой почве. И этот продукт, со своей стороны, хотя и выше первого, далеко не будет сравниваться с такою почвой, в которой преобладаете кремнезем, хотя и на ровном месте. Но, оказывается, что желая получить столовое вино, мы под влиянием жаркого климата получим на этих почвах не столовое, а крепкое вино, которое ничего общего не может иметь с Мутон Ротшильд и будет уже иметь характер португальского, испанского вина.
Этим самым создается новый тип вина из иностранных лоз, который не существует на своей родине, во Франции, ибо он крепче. И который получает характер португальских вин, благодаря климату, но с другим оттенком, так как это другой сорт винограда, чем тот, который сажается в Португалии.
Возьмем другой пример.
Траминер — родоначальник знаменитых Лейстен и Штейнвейн, на месте он довольно урожайный, ягода довольно крупная и никогда не гниет. Посаженный в Крыму, под влиянием Норд-Оста и жары виноград меньше и кожица его делается очень плотной. Характер винного сорта превращается у него в столовый. Он теряет свои качества, а новых не приобретает, тогда как другие сорта, дающие больше, дают и лучшие продукты, так что из Крыма его нужно удалить.
Он же на Кавказе при других климатических условиях дает много и хорошее вино; он не гниет там, где много дождей, и поэтому это весьма ценный сорт для местностей, где много дождевых осадков.
Возьмем третий пример — рислинг.
Рислинг на месте своей родины дает знаменитый Иоганисбергер. Его собирают поздно, так как эти виноградники находятся на высокой широте. Осенью этот сорт гниет, он получает благородное гниение и из него выделывается одно из самых известных вин мира. В Крыму на юге жарко, кожица его толстеет, виноград бывает мелкий, благородного гниения он не получает и потому его продукт под влиянием климатических условий получает совсем другой характер: вино грубое и годится особенно для ликерного вина, которое он дает превосходно. Опять создается новый тип, ничего не имеющий общего ни с рейнвейном, ни с другими заграничными испанскими винами, так как этого сорта там нет.
Этот же рислинг в Абрау и в Херсоне, хотя и другого характера, но по многим качествам своим дает высокий продукт. Теперь же я думаю, что, если рислинг этих местностей отправить в Германию, он при купаже с рейнскими винами придаст им более ценности, ибо, не обладая их букетом, он обладает той полнотой, которая встречается на Рейне только в исключительно хорошие года, как в 1893 году, который считается самым лучшим и дорогим в Германии.
При правильном понимании значения этих трех факторов: сорта, почвы и климата можно делать правильный посадки и можно себе создать рынок для заграницы; как русский винодел, я ничего не имею против, чтобы заграничные вина к нам попадали, так как высокие хорошие типы нужно всегда иметь перед собою, но я желаю, чтобы главным образом наши туда пошли.
Чтобы получать хорошее вино, всего вышесказанного еще мало, нужно уметь делать вино, нужны подвалы, нужен правильный уход, а главное, нужно создавать людей. Сколько будет стоить человек, столько будет стоить и вино. Но правильная постановка виноградарства в данное время — вот в чем суть, ибо кому приятно вырубить свои виноградники? Каждый фальшивый шаг приносит убыток, а при нашем недостатке энергии и разочарование.
Значит, возьмемся за дело, но чтобы дать возможность действовать, нужно прочистить дорогу, которая вся перерезана глубокими пропастями и загромождена глыбами. Под этими словами я подразумеваю фальсификацию и доброжелателей наших виноторговцев. Стоит ли создавать виноградники, делать хорошее вино, убивать свой капитал для того, чтобы слышать, что вино с "минимумом" виноградного сока — виноградное вино, и, что выгоднее для такого вина насадить самые плодоносные и дурные сорта, тем более, что легче и дешевле никакого типа не создавать, чем дать славу своему — а под глыбами я подразумеваю тех виноторговцев, которые не желают помогать русскому виноделию, так как перепродавать легче, чем создавать.
Вот, господа, моя ответная речь. Вы, господа, в своих адресах говорили, что вы думали, я же вам говорю то, что есть. Если я что-нибудь сделал для русского виноделия, то уж это время прошло и нужно вспомнить русскую пословицу: «Кто о старом вспомянет — тому глаз вон». А давайте все вместе работать без отдыха, без передышки на сколько у нас хватит сил и при создании нового виноградарства будем как Антей, который, прикасаясь к своей матери — земле, всегда черпал от нее новые силы.
Господа, поднимаю бокал за Русского Государя, который нас поддержит в этом направленьи и за Русь, которую мы обязаны для осуществления его идеи — сделать богатой.
Второй же бокал за исполнителей этой мысли, за вас, господа, и кончаю ваши приветствия и мое словами: „За работу!".