Деньги, зарытые в землю

Агроном нового поколения Антон Хмыров об автохтонах, инвестициях и перспективах наших вин
01 Фото Игоря Улько
В

ыпускник Мичуринского государственного аграрного университета, пройдя школу «Лефкадии» в должности главного агронома, Антон начал в 2012 году собственную карьеру консультанта. Его труды повлияли на качество вин Дмитрия Гусева, Константина Дзитоева, Василия Марченко, «Собер-Баш» и многих других гаражистов. Живя в Анапе, Антон распространил свое влияние на всю винную Россию. Фактически Хмыров стал первым в нашей стране летающим консультантом. График очень плотный: постоянные переезды между Тбилиси, Севастополем и Самарой (и там появились клиенты!). В собственном питомнике растут донские, крымские, грузинские автохтоны. При этом Антон успевает участвовать во всевозможных научных и практических семинарах, постоянно повышая уровень квалификации.

Первые шаги в профессии Первые шаги в профессии

- Антон, как все началось?

- Студентом третьего курса в Мичуринске решил для своей группы сделать дегустацию. Был 2000-й год. Помог кое-кто из преподавателей, мы прошлись по магазинам, подобрали с десяток вин. Не помню, какие точно, но кое-что было с Кубани, был какой-то Токай. Товарищ принес что-то из домашнего. Нам рассказали, как по цвету, вкусу и аромату оценивать вино. Спустя 2 года уже стажировался в Германии в винодельческой земле Рейнгессен на предприятии, производившем виноградный сок для детского питания и немного вина.. И там познакомился с одним гагаузом из Молдавии. Он работал на винодельне Grossman. Так я втянулся в эту историю.

- И потом Кубань?

- Сначала практика в Швейцарии в кантоне Шаффхаузен на семейной винодельне Leimbacher-Beugger. Кстати, на их диалекте вторая часть фамилии звучала как «Бойко». Это была такая специальная программа повышения квалификации для российских специалистов. Правда, по винной теме был, кажется, один я.

- В России быстро нашлось применение после такой практики?

- С 2003 года я уже был в аспирантуре Северокавказского НИИ виноградарства и садоводства. Занимался там селекцией и сохранением генофонда. И вот оттуда уже попал на молодую перспективную винодельню «Лефкадия».

- И образование продолжилось?

- Конечно. Патрик Леон и Жиль Рей передали неоценимый опыт. Причем главное в том, что я стал разбираться в виноделии. У нас ведь агрономы часто не знают, что происходят с теми ягодами, которые они выращивают и поставляют на винодельни. Урожай обезличивается, теряется, превращается в виноматериал. «Лефкадия» и, пожалуй, «Мысхако» стали первыми, кто провел парцелляцию виноградников и выделил участки под те или иные сорта. Стали выращивать отдельно виноград под игристые, под тихие…

У нас ведь агрономы часто не знают, что происходят с теми ягодами, которые они выращивают и поставляют на винодельни. Урожай обезличивается, теряется, превращается в виноматериал.

- Это та самая бордоская школа парцелляции?

- Разумеется, и консультанты «Лефкадии» именно из этой школы происходят. Единственный недостаток, который можно припомнить – адепты этой школы работают с определенным набором сортов. По преимуществу бордоским. Они предпочитают не рисковать, не связываться с другими сортами.

День Гаражиста - 2014 День Гаражиста - 2014

- Сандро Хатиашвили в статье на нашем сайте говорил о том, что Россия так и не решила до конца – развивать свои сорта или брать международные…

- Думаю, что у нас вино не является продуктом повседневного спроса, потому и нельзя навязывать какое-либо решение потребителю. Пока он сам что-то не осознает. В этом плане лучше, конечно, давать людям оценить понятные вина, сделанные в России: понятное каберне совиньон, понятный шардоне. Сравнить их с Чили, с Францией. Ну и какая-то ниша должна быть отведена эксклюзивным сортам. Аборигенным, типичным только для нашей страны.

- Кстати, как ты оцениваешь состояние российских автохтонов и перспективу их сбережения для потомков?

- Никак. Ситуация нулевая. Работы, которые ведутся, не имеют системы. Наука, производство, некоторые фермеры, делают свои хаотичные шаги, никак не связанные.

- Кто способен объединить эти усилия?

- Это привилегия скорее частных инвесторов. Должны появиться меценаты, способные вложить свои лишние деньги в эту отрасль, не ожидая скорого возврата. Должны появиться фанатично преданные сбережению автохтонов энтузиасты. Как академик Вавилов, некогда собравший и сберегший семена всех наших сельхозкультур. Причем его последователи даже во время блокады Ленинграда, во время голода не покушались на эти семена.

- Мы ставим науке в упрек то, что она занималась выведением гибридов, вместо того, чтобы спасать пухляковские, красностопы и варюшкины. Это справедливо?

- Если взять того же Александра Потапенко, автора единственного научно-популярного труда о донских автохтонах, его идея переключиться на гибриды была вполне понятна. Он хотел распространить виноградарство на Центральную Россию. Он понимал, что ни автохтоны, ни «французы» на большинстве территории нашей страны расти не будут.

- Но не потеряли ли мы из-за этого целые зоны виноградарства, вроде Астрахани и Ставрополья?

- Это никак не связано с тем, что Потапенко хотел выращивать виноград в Подмосковье. Просто все эти калмыцкие пески были бы все равно утрачены в пользу более благодатных зон. У нас Кубань почти не освоена, а теперь еще и Крым. А те зоны, где работают с автохтонами, все равно выживут. Просто за счет эксклюзивного продукта. Возьмите цены и спрос на нынешние красностопы.

- Да, раньше, слыша название этого сорта, студенты «Энотрии» смеялись, теперь спрашивают: «Где его купить?»

- Если в стране вино признано национальным продуктом, то отрасль будет развиваться системно. Если не будет признано – то наше будущее в международных сортах, которые удобнее высаживать. Хотя, если говорить о государственной заинтересованности, то и здесь будет выгоднее развивать зону неукрывного виноделия, то есть причерноморскую Кубань, без автохтонов.

- Итак, вот мы и озвучили главный риск: центр притяжения инвестиций окончательно перешел на Кубань, где автохтоны исчезли после Кавказской войны вместе с большинством адыгов.

- Автохтоны нужны, они должны занять какую-то нишу. Но спасет их только ажиотажный спрос. Да и российское вино спасут подвижники. Лев Сергеевич Голицын тому доказательство. Давайте вспомним, с какими деньгами он вошел в этот бизнес и с какими вышел.

- Сочетание «кубанское вино» уже знакомо большинству россиян. Хотя и пьют на курортах что попало…

- Но это вопрос благосостояния населения.

- Кто будет пить вина в России? Сколько у наших вин потенциальных потребителей?

- Ровно столько, сколько есть у нас людей, у которых самосознание преобладает над общей тенденцией. А таких немало.

- Как один из активных участников движения, что ты скажешь о российских гаражистах?

- Мое первое знакомство с явлением нашего семейного виноделия было в 2008 году. Дочери было всего 2 месяца, и я вместе с ней и женой поехал к Владимиру Прохорову. Кстати, теперь наша шестилетняя дочь заявляет, что хочет стать дегустатором.

Прохоров был одним из инициаторов микровиноделия. А потом Янис Каракезиди доказал, что делать вино – еще не значит быть успешным, надо уметь его продать. Гаражное движение в какой-то момент приходило к четкой структуре, сейчас идет его полураспад. Атомизация, кто на что горазд. Люди собрались разные по социальному статусу – их разграничивают деньги и связанные с ними возможности.

- Кого именно ты консультируешь из гаражистов?

- Гусева, Дзитоева в виноградарстве. Помогаю, чем могу, Василию Марченко. И еще масса проектов в Анапской долине, в «Винной деревне».

- Есть желание создать какую-то школу? Делиться опытом с молодыми агрономами?

- Пытаюсь создать какую-то команду людей, которые будут участвовать в этом общем созидательном труде. Чтобы занимались самостоятельно консалтингом в агрономии. Нужна конкуренция в нашей среде, ее не хватает.

С Дмитрием Гусевым в Абрау-Дюрсо С Дмитрием Гусевым в Абрау-Дюрсо

- Делаешь свой питомник?

- Да, и результат будет только через пару десятков лет. Сейчас хочу направить свои усилия на то, чтобы понятные предприятия со стабильным развитием выращивали здесь, в Анапской долине с десяток определенных сортов. Это будут чистосортные здоровые растения. Так появится в российском виноделии ячейка № 1 со здоровым сортиментом. А через 50-60 километров, где другой микроклимат, другие почвы, будет ячейка № 2 с другим сортовым набором. Главные принципы те же – чистосортность и фитосанитарное здоровье растений. И вот из этих ячеек будут следующие поколения виноделов брать сортовой материал. А пытаться доказывать, что 400 сортов на одном участке дают какой-то адекватный качественный потенциал – это утопия. К тому же у вас в таком питомнике окажется ограниченное количество кустов, а, если кто-то захочет посадить какого-то сорта гектар, то вам его несколько лет придется размножать. Получается долго и некомпетентно.

- Ты много ездишь и видишь развитие винной страны. Надо сделать классификацию регионов «по Антону Хмырову». Вот, например, в Самаре можно сделать вино?

- Можно. Белое из не самых поздних европейских сортов. Вегетативный сезон в России почти везде начинается одинаково. Континентальный климат, влияние сибирского «холодильника». От Анапы на 1500 км в северу виноград может зацвести в отдельные годы в одно и то же время, в другие годы – с разницей в пару недель. Но и тогда уборка будет в одно и то же время! Правда, что касается фенольной зрелости, тут уже дело в выдержке самих людей и культуре агротехники.

Вегетативный сезон в России почти везде начинается одинаково. Континентальный климат, влияние сибирского «холодильника».
Консультации на Волге Консультации на Волге. Виноградник на Ахтубе.

- Итак, Волга у нас отвечает за белые сорта.

- Скорее да. Причем любые, хоть руссан с марсаном посади. Правда, почвы не известковые, песок. За последние месяцы я взял порядка 50 анализов почв по Долине Волги. И получили любопытные результаты в лаборатории «Лефкадии», которые говорят о потенциале региона.

- Теперь как насчет Долины Дона? Ее предназначение – классика, местные сорта?

- Такой четкой системы сделать нельзя. Это прерогатива человека, высаживающего виноградник. На Дону каберне совиньон будет не бордоским, но, благодаря знаниям и умениям, из него можно там сделать достойное терруарное вино.

- Кубань?

- У нас 190 сортов здесь растет по последним данным. И это на площади 20 с небольшим тысяч га виноградников. А на юге Германии на таких же площадях сортов всего 30. Такого безумия, как у нас, нет нигде. Это непаханое поле для экспериментов. Хотя, как писал Рома Неборский, Кубань ждет появления своих классов шардонистов, кабернистов….

- Ставрополье и Дагестан?

- Там еще денег нет на инвестиции в виноградники. Будут деньги, можно будет говорить о какой-то тенденции.

- Кстати, каких денег больше вкладывается в винодельческую Кубань – местных или московских?

- Думаю, что московских, как и во всей российской экономике. Централизация.

Бокал Эссе за крымское виноделие Бокал игристого "Эссе" за крымское виноделие

- А Крым? По-прежнему масса сладких крепленных вин?

- Как только первые 2-3 года их продажи перестанут покрывать производственные издержки – а это неизбежно произойдет, - они перестанут их делать. Потратят деньги, которые шли на покупку непонятного спирта, на консультантов и получение знаний. Да, у Риберо-Гайона написано, что в жарком климате великого вина не сделаешь. Но это же не значит, что надо всем переезжать в края Димы Гусева! Видимо, убеждение «Массандры» в том, что там можно делать только сладкие и крепленые, восходит к царским временам, когда они вышли на рынок. Не было возможностей транспортировать сухие вина на большие расстояния, да и дородные бородатые купцы, которые эти вина покупали на ярмарках – им нужна была мадера, они не понимали сухого вина! А теперь выясняется, что Лазурный берег на широте Ялты при сходных климатических данных дает множество простых сухих розовых и белых вин…

- Напоследок: лучшие российские вина по рекомендации Антона Хмырова. Или нельзя говорить – клиенты обидятся?

- Лучшие российские вина – те, которые еще не сделаны. В варианте, когда эти вина можно будет повторять каждый год – таких вин у нас пока нет. Есть предпосылки: большие инвестиции и просторные фундаменты для будущего здания российского виноделия. Нужна выдержка. Gedult по-немецки.

- Не кажется тебе как агроному, что многое связано с молодостью наших виноградников?

- Не многое. Возраст виноградников будет пикантным штрихом для завершения портрета. Нам не хватает понимания типичности, терруарности. Выдержки! Люди, вкладывающие в виноделие, должны понимать, что деньги зарываются в землю. Дети их дело продолжат, а только внуки поймут, зачем это было нужно. Не моя цитата – умные виноделы так говорят.