Бизнес энтузиастов

Михаил Николаев о своих хозяйствах «Лефкадия» и «Саук-Дере» на пороге новых возможностей
Виноградники Лефкадии
Д

евять лет назад, когда мало-мальски узнаваемые винные хозяйства России можно было пересчитать по пальцам, в Крымском районе Краснодарского края родился проект, ставший определяющим для судьбы нашего виноделия. «Лефкадия» задала нашим винам ту тональность, собрала те важные силы, благодаря которым о российском виноделии стало возможно рассуждать как о современном и даже модном явлении. В интервью нашему сайту владелец винодельческого хозяйства «Лефкадия» Михаил Николаев рассказывает о достигнутом, делится новыми планами и рассуждает о будущем российского виноделия.

08

- Михаил Иванович, «Лефкадии» уже достаточно лет, чтобы делать выводы о каких-то итогам. Удалось реализовать замысел этого проекта?

- Замысел был понятный: сделать высококачественное вино в России. И первый этап реализации был, конечно, экспериментальным. Никто не понимал, какие сорта дадут хорошие результаты на нашей почве и в нашем микроклимате. Поэтому мы высадили на своей сравнительно небольшой территории большое количество сортов – но на сегодняшний день этот этап прошел. С сортами разобрались. Например, у нас лучше получаются каберне фран, мерло, а вот каберне совиньон – хуже, хотя это очень распространенный в мире сорт. У нас не получаются сорта, требующие большей свежести, типа австрийских и рейнских, то есть у нас не терруар для рислинга и грюнер вельтлинера (последний выкорчевали полностью). Не работает у нас траминер, зато хорошо получается совиньон блан. Итак, эти вещи для нас завершены, теперь мы расширяем посадки тех сортов, с которыми добились результатов. Так мы ушли от безумно трудной ассамбляжной работы, когда виноделам приходилось «собирать» 23 наших сорта.

Второй этап: мы осознаем интерес к автохтонным сортам, и в этом году мы их завезли, начинаем сажать. Пускай даже они условно автохтонные, это сорта Грузии, из одной с нами черноморской зоны. Тем более, что и саперави, и ркацители, и мцване давно росли у нас в Краснодарском крае. Четвертый сорт, который мы высаживаем – александроули.

- Основа для вина «Хванчкара».

- Да, и мы честно отпахали в Грузии, провели две разведывательные поездки по пять дней, все попробовали и подвели для себя итог, с чем стоит поработать. Так и определился наш второй этап и вторая перспектива.

05

Третья перспектива – это русский дом шампанского «Саук-Дере», который мы начинаем создавать. Да, мы потихоньку занимались классическим шампанским последние 4 года, эти вина будут презентованы в апреле, но мы начинаем потихоньку их показывать, пробуем, даем пробовать, пытаемся понять реакцию. Логично, что под классическое вино шампанским методом мы расширяем посадки пино нуара и шардоне.

- На декабрьской дегустации Российской ассоциации сомелье результат был более чем достойным…

- Мы считаем, что в России должен быть выбор классических вин, сделанных шампанским методом. Ситуация не должна сводиться к монополии нескольких хозяйств. Будем делать и классическое вино, и резервуарное, разумеется, тоже сконцентрированное на качестве, хотя понятно, что здесь есть свои лимиты.

Ну и четвертый наш этап, который мы начнем в этом году – дистилляты. Опять же в небольших объемах, но это будут дистилляты высшего качества, коньячные, фруктовые, зерновые. С 2010 года образцы были заложены в коньячные бочки.

Патрик не дал упасть планке, и каждый год мы стараемся ее держать

- Итак, новое будущее «Саук-Дере» - это игристые и дистилляты?

- Да, с дистиллятами сначала экспериментировали в небольших партиях, а теперь в «Саук-Дере» будем строить дистиллерию, цех коньячной выдержки.

- «Лефкадия» стала проектом аккумулировавшим ведущие силы Бордо – Патрика Леона, Жиля Рея. Что они принесли российскому виноделию?

Патрик Леон Патрик Леон

- Школу. Всегда считал, что у нас консультанты должны работать с молодыми незашоренными специалистами, которые открыто воспринимали бы новую информацию.

Чтобы сформировалось новое поколение виноделов. Птенцы, конечно, разлетелись: Сергей Коротков работает в «Цимлянских винах», Александр Доротенко ушел на «Виллу Викторию» и так далее. Понятно, что из тех, кто начинал, остался один винодел. Стоит признать, что они мало поработали и быстро решили, что стали опытными. Это такая российская проблема, которая всегда огорчала Патрика Леона. Он говорил: «Потерпите хотя бы три-четыре года, поучитесь еще». Патрик делает вина 45 лет и утверждает, что учится каждый год. Но что поделаешь. Трудно устоять перед искушением самореализации, да еще и когда зарплату предлагают раза в 2 больше той, что была у них в «Лефкадии». Я ни в коей мере не осуждаю, просто сожалею. Если бы ребята еще года три-четыре посидели у нас и ушли, для национального виноделия было бы только лучше. С точки зрения агрономии мы тоже получили школу, люди разъехались, кто-то консультирует, как Антон Хмыров. Тоже сложилась мини-школа.

А что касается вин, Патрик задал просто хороший тон для российского виноделия, сделав лефкадийские вина. Задал некую планку. Раньше такой был «Шато Ле Гран Восток», но проект, к сожалению, начал деградировать. Патрик не дал упасть планке, и каждый год мы стараемся ее держать. Это уровень вин на рынке, на который люди имеют право ориентироваться. Мы делаем много разного вина, и, думаю, все оно достойного качества. В итоге некоторые коллеги делают лучше, некоторые хуже нас – это нормально, от этого ситуация на рынке только выигрывает. В общем, мы работаем неким камертоном.

- Но кадровый голод в российском виноделии остался?

- Безусловно. Школа по-настоящему не сформирована, вузы выпускают специалистов, но их в итоге доучивают или даже переучивают на производстве. Кстати, одна из наших идей – сделать на базе «Саук-Дере» и «Лефкадии» некую школу сомелье, может быть, со временем она превратится в школу виноделов, может быть, она сформирует когорту будущих российских виноделов.

06

- Кстати, сомелье в минувшем году стали ближе к российскому виноделию – прямо-таки их паломничества начались по южным регионам, вот и вы приняли у себя в сентябре игры «Лиги Сомелье»…

- Не везде пока мы чувствуем живой отклик, например, в Петербурге сомелье оказались более открытыми, у них меньше снобизма. В Москве же ресторанный рынок на мой взгляд более коррумпирован, но все дело времени. Наша задача – убедить покупателя в качестве нашего вина, и покупатель «отстроит» сомелье.

- Нельзя не коснуться тему законодательной реформы. Она облегчит жизнь таких хозяйств, как ваше, или все же праздник пришел на улицу именно гаражистов?

- Не совсем значительно, на работать будет легче. Главное, что есть принципиальный момент – нас отделили от крепкого алкоголя, признали сельхозпроизводителями. Это очень важно, потому что соответствует истинному положению вещей. Сам наблюдал неоднократно, как град будто бритвой, срезал половину урожая где-нибудь в июле, и вся работа за год была потеряна. Наши риски – это именно сельскохозяйственные риски и это, наконец, признали. Отсюда должны следовать преференции по налогам и так далее.

Повысится роль саморегулируемых организаций, СРО, роль цеховой этики, более эффективного механизма, чем чиновничий контроль. Меня как винодела внутри СРО невозможно коррумпировать. Как только появится кто-то, занимающийся некачественным вином, мы найдем его быстрее любого чиновника.

Наконец, возникнут условия для работы малых предприятий. Возникнет разнообразие на полках. На сегодня у них вообще нет шансов выжить, а для национального виноделия иметь четыре-пять игроков, разливающих по 20 млн бутылок – это тупик. Пусть будет двести, тысяча игроков, пусть и с малыми объемами, но так сложится палитра.

- На сегодня ваша географическая зона – это «Саук-Дере», «Лефкадия», «Шато Ле Гран Восток». Когда пойдет дискуссия по названиям микрозон для вин защищенного наименования по месту происхождения – какое название будете предлагать?

- Северо-Западные предгорья Кавказа, как писали уже. Предгорная зона, в любом случае. Нас нужно выделить, мы отличаемся от тех виноделен, что лежат по ту сторону хребта.

- Периодически озвучивают идеи о создании национального агентства по продвижению российских вин. И за рубежом, и в нашей стране. Нужна ли госпрограмма для наших вин?

- У итальянцев это работает. Яркий пример – Тоскана. Все знают сегодня этот бренд, потому что регион активно продвигался. Если эта организация не превратится в синекуру для чиновников, а будет создана виноделами при участии государства, и там будет бюджет на продвижение и так далее, то польза будет очевидной. В коне концов, эти расходы потом компенсируются государству в виде растущих налогов и новых рабочих мест в секторе.

Должны же люди обратить внимание на качественные продукты по цене значительно ниже

- И экспорт российских вин реален?

07

- Я раньше не задумывался, а теперь есть предпосылки. Вскоре я лично презентую «Лефкадию Резерв» в Лондоне одному британскому дистрибутору с 300-летней историей, которому наше вино дал попробовать российский постол в Великобритании. До недавних пор поставки наших вин туда были нецелесообразны, а теперь, с падением курса рубля, имеют экономический смысл. Конечно, больше будет имиджевого значения, а не экономического, но это очень важно.

Не уверен, что мы сможем конкурировать с Францией или Италией, хотя последняя страна до 1960-х годов в винном отношение мало что из себя представляла. А теперь мы наблюдаем за международным признанием Грузии. И за тем, как англичане продвинули болгар. Все же думаю, что у России есть шансы, ведь и по качеству, и по соотношению цены и качества мы конкурентоспособны. Не берусь судить за потребителей.

- Важный вопрос к Вам, как к бизнесмену. Вы основатель и владелец крупного винодельческого предприятия. Что можно посоветовать людям, которые в наше время создают малые и средние винодельческие предприятия?

- Думаю, наш бизнес – достаточно рисковая вещь. Я мало на чем мог сэкономить. Виноделие – это бизнес энтузиастов, поначалу это всегда так, причем во всем мире. Через какое-то время это становится низкорентабельным бизнесом. Виноделие несколько капитализируется за счет туризма, как нам успешно показали это Янис Каракезиди и Геннадий Опарин. Но в основном энтузиазм, без него никуда. Это тяжелый бизнес.

Возьмем Патрика Леона, у него больше 10 лет работает семейное предприятие Chateau Les Trois Croix, которым занимается сын, и только сейчас оно вышло на самоокупаемость. Причем это имя Патрика Леона, это был уже готовый виноградник, это оптимизированная работа персонала, которого в 3 раза меньше, чем у нас. Дело другое, что в операционной модели такая винодельня – не сверхдоходная вещь, но это вещь продаваемая. И, если Патрик продаст свое шато, он вернет свои затраты назад. Как с интернет-проектами, которые продаются с огромным мультипликатором. Любой продукт в нашей жизни стоит ровно столько, сколько люди готовы за него заплатить.

- Планирует ли наша страна в ближайшее время производить собственное винодельческое оборудование. И поможет ли это отрасли?

- У меня есть предприятие, которое делает винодельческие емкости, но клапана и все прочее – импортное. Все, что касается прессов и прочего – только импорт. Нам бы бочки научиться делать качественные, чтобы конкурировать с теми же Radoux. Мы, кстати, вели с ними одно время переговоры о производстве клепки в обмен на технологии и оборудование.

К сожалению, есть у нас национальная беда: работать аврально, а не системно. Правда, с оригинальными решениями, с потрясающего качества штучным товаром. Но вот масовый качественный продукт мы делать пока не умеем, это касается и виноделия.

-«Лефкадия» широко представлена сегодня в регионах России. Каким Вы видите нынешнего и будущего потребителя Ваших вин?

- В регионах лучше идут дела, чем в Москве. На Урале, в Екатеринбурге, в Челябинске люди более открыты к российскому виноделию. Хочется верить, что санкции, которые бьют по экономике в целом, для каких-то отдельных отраслей сельхозпроизводства, в частности, нашей, пойдут на пользу. Ну вот логически (хотя не все в этой жизни бывает логично), должны же люди обратить внимание на качественные продукты по цене значительно ниже. В условиях, когда купить хорошее французское вино за 1500 рублей нереально.

- Человек, пьющий российское вино и «Лефкадию» в частности – какими качествами он должен обладать. Любопытством?

- Безусловно. Если он все в своей жизни определил, пробовать ничего нового не будет. Это должны быть молодые, современные люди, открытые, те, кто ищут соотношение цены и качества. Люди, которые переходят от крепких напитков к вину. По крайней мере, в последний год лед тронулся. То ли это совокупность наших предыдущих усилий, то ли санкции, то ли все вместе.

Фото: Андрей Ковалев