Санкции во спасение?

Каждая торговая война с Европой оборачивалась подъемом российского виноделия. Только вот заканчивалась новым спадом. Что будет на этот раз?
В
о-первых определимся - да, Россия очень старинная винодельческая страна, хотя бы даже и в рамках тех провинций, которые не входили в орбиту изначальной Руси. Но практически вся история становления российского винопотребления - это история импорта. И история санкций, внушающих нашим виноделам надежду.

golovokruzhenie_ot_uspekhov

Петр Кёппен, фактически первый историк российского виноделия (1832) пишет о винах, привезенных в Киев князем Олегом после Цареградского похода в 906 году. А у Андрея Боголюбского в частично сохранившемся сегодня княжеском замке под Владимиром был в 1174 году целый винный погреб.

В средневековой России знали прежде всего греческие и «фряжские», то есть итальянские вина. При дворе Ивана Грозного пивали уже и рейнские рислинги, и бургундскую "романею" (La Romanée) . Полный контроль турок над Черным морем при постоянных военных конфликтах ставил под угрозу традиционный импорт вин из Италии и Греции, их начали завозить в порты Белого моря через английских купцов. Окончательно к западноевропейским винам страну приучил Петр I: при нем в страну привезли каор , токай, откупорили первые бутылки бордо и порто.

Итак, к концу XVIII века у нас полностью сложился рынок импортных вин при едва зарождающемся российских. Едва-едва вошли в орбиту России Дон и Терек, недавно был присоединен Крым, еще лишь предстояло присоединить полностью Северный Кавказ с Закавказьем. Зато Кёппен перечисляет известные вина екатерининских лет: "Монраше, Шабли, Вейн-де-Грав, Шато-Грилле, Кло-де-Вужо, Ришебург, Го-Брион" . Поправь чуть орфографию - это готовая карта хорошего современного ресторана.

И тут Россия сталкивается с первым крупным конфликтом с европейскими странами. Их будет впереди три, а нынешний мы еще не пережили.

Эпизод первый: Континентальная блокада

Napoleon

С 1795 года по 1815 Россия вела почти постоянные войны с Францией, подминавшей под себя все новые и новые страны, пока Наполеону не подчинилась почти вся Западная Европа. Разумеется, ни о какой организованной торговле винами не могло быть и речи. В короткий период мира (1807-1812) Россия по настоянию Наполеона присоединилась к "континентальной блокаде" Великобритании, через порты которой нам традиционно отгружалось большинство европейских вин.

Именно в этот период правительство Александра I проявляет невиданный доселе интерес к отечественному виноделию. Учреждаются "казенные винные училища" в Магараче, Новочеркасске, Кизляре (сегодня 2 из них — ведущие российские НИИ). Отправляются экспедиции для изучения терруаров юга и традиционного виноделия терских и донских казаков. В "Новороссийских колониях" одна за другой возникают винодельни и винокурни. В столичных салонах впервые распробовали цимлянское игристое, крымские мускаты, вели беседы о пухляковском белом "от фамилии казака Пухлякова, вывезшего сии лозы откуда неизвестно", о "лозах красностопных" и судакском "какура-изюме" . Место коньяка заняла кавказская кизлярка.

Как ни странно, все разрешил 1812 год, когда наполеоновский "Евросоюз" взял да и вторгся в Россию. Итог кампании всем известен, как и то, с каким упоением наслаждалась Россия отбитым у французсков обозом с шамбертеном. Окончательную победу в 1815 году праздновали шампанским, присланным в Петербург вдовой Барб-Николь Клико.

Европейские вина вернулись, русским были уготованы десятилетия забвения.

И вот что было написано ироничным шестнадцатилетним Пушкиным в год отмены "санкций", 1815:

Да будет проклят род злодея!

Пускай не в силах будет пить,

Или, стаканами владея,

Лафит с цимлянским различить!

И, поверьте, речь шла скорее о качестве, чем о свойствах дегустатора. Правда, в случае Александра Сергеевича чаще припоминают другие строчки, хрестоматийные, ну как же — "Евгений Онегин" (1831):

Да вот в бутылке засмоленной,

Между жарким и блан-манже,

Цимлянское несут уже...

 

И, цитируя, часто забывают контекст, в котором Пушкин иронизирует над небогатым семейством Лариных, которым "квас как воздух был потребен". У серьезных же ребят в романе и напитки другие, вот у Онегина с Ленским:

Вдовы Клико или Моэта

Благословенное вино...

И сколько строчек за этим:

"К Аи я больше не способен... Но ты, Бордо, подобен другу". 

Кончилась война — и пить цимлянские с кизлярками осталось только провинциальным помещикам да скучающим на кавказских водах офицерам.

Эпизод второй: Первая Крымская 
Медсестра угощает вином раненых зуавов. Севастополь, 1855 Французская медсестра угощает вином раненого зуава. Севастополь, 1855

Вторая волна "санкций" пришла в 1853 году. Она была короткой. Крымская война была вторым серьезным противостоянием России с объединенной Европой: Англией, Францией, Сардинским королевством (будущим объединителем Италии), Османской империей — при угрожающем нейтралитете Пруссии и Австрии. Нельзя сказать, что к этой винной блокаде страна была совершенно не готова. Скажем, в Крыму, на основном театре боевых действий, перед войной творил генерал-губернатор Новороссии М.С. Воронцов.

В имениях Алупка, Массандра, Ай-Даниль и Гурзуф он высаживал виноградники и строил винодельни - с тех, воронцовских лет, в Крыму их именуют "подвалами" . Были свои "географические наименования" — "Массандра", "Ай-Даниль", были негоциантские из покупного винограда под маркой  "Выдержанные в подвалах Воронцова", было бренди "Воронцовская старка".

А прямо во время Крымской войны построил свой бизнес в Симферополе винный негоциант Г.Н. Христофоров. Но вина эти были скорее для местного потребления.

tolstoy-officer 

Война была яркой, но короткой, Севастополь был в итоге сдан, Черноморский флот потерян, в Париже в 1856 году подписан мирный договор.

Вот у Льва Толстого сидят в осажденном Севастополе офицеры

за тарелками котлет с горошком и бутылкой кислого крымского вина, называемого «бордо". 

А вот в 1867 году Александр II обедает у нового стратегического партнера и бывшего врага Наполеона III в парижском Café Anglais под Chateau Yquem 1847, Chambertin Clos de Napoleon 1846, Chateau Margaux 1847, Chateau Latour 1847, Chateau-Lafitte 1848 и шампанское Roederer на десерт.

Отдадим должное второму Александру: он и Россию не забывал, в конце концов, "Абрау-Дюрсо" было основано по его приказу, а на Черноморском побережье Кавказа Гейдук, Пиленко и Пенчул начали создавать важнейший сегодня винный регион. Но до Анапы ли тут с Новороссийском, когда русская аристократия с новой силой устремляется во Францию, Италию и Германию. В Ницце похоронен Герцен, там же умер наследник престола Николай Александрович.

О, этот Юг, о, эта Ницца!..

О, как их блеск меня тревожит!  

Лишь при последнем из Романовых российское виноделие приобретает какой-никакой размах.

Царская семья на виноградниках Крыма

Вина лоббируются в столицах энтузиастами вроде князя Голицына, наконец, царским Удельным ведомством (ситуация очень схожа с нынешней). Удельное ведомство строит на вине выгодный бизнес: его цель — зарабатывать деньги, содержать на них дворы многочисленных ветвей Романовых. "Раскручиваются" в стране такие марки, как "Абрау-Дюрсо", "Массандра", "Цинандали" и "Мукузани". Цены высоки, но выгоднее импорта. Мы приводили на сайте ресторанный счет из воспоминаний Аркадия Аверченко: "шампанское франц. 7 бут. — 56 р., «Абрау» 5 бут.— 20 р.».

Конец росту наступил в 1914 году через три месяца после подписания Государем так и не заработавшего Закона о вине: в августе началась Первая мировая, в стране — сухой закон, упраздненный коммунистами лишь в 1923 году.

Эпизод третий: Соцреализм

Coca war

После Первой мировой и Гражданской виноделие проснулось в новых реалиях: страна сначала пытается экспортировать идеи коммунизма, а потом закрывается навсегда, а ее лидер уже вряд ли сядет распивать "рёдереры" с главами западных государств (разве что в Тегеране-43 и Ялте-45 что-то подобное было).

Но виноделие развивается - шагами семимильными, по своему любопытному пути."Каберне Абрау" в это время давали советским подводниками, Тамань превращают в "Советскую Шампань" — и поит игристыми всю страну.

 У советских  собственная гордость: на буржуев  смотрим свысока.

 

Но открываются границы в Перестройку — и ни гордости, ни тяги к качеству. Сначала бросаются на столовые Paul Masson в банках, ясно говорящих — это вина для кухни, для готовки. Потом, допив болгарские "Монастырские избы" и "Киндзмараули", разлитые в Подмосковье, кидаются на тетра-паки: и только к 2000-м формируется цивилизованный рынок виноторговых компаний, ресторанов, бутиков.

А что с нашим вином? Сначала почти ничего. Попробовали бы вы войти хоть к одному сомелье с разговором об "Абрау-Дюрсо" или "Мысхако" лет 10 назад. Создателям первой современной винодельни пришлось взять нарочито нерусское название "Шато Ле Гран Восток", чтобы их воспринимали всерьез. До сих пор шато у нас с десяток наберется, да еще и новые строят — "иначе не воспримут". Потом, года с 2007 начинается сначала неуверенный, потом поступательный рост и качества, и интереса. Наконец, рост приобретает несколько взволнованные очертания в минувшем году, когда в августе всерьез обсуждали запрет на импорт европейских вин (привет, Континентальная блокада!) и вот, рост рискует перерасти в бум в нынешнем 2015 году.

При удорожании всех импортных товаров, необходимых для виноделия, российские вина все равно выгоднее — улетели в заоблачную даль бордоские гран крю, побита Грузия, под вопросом Чили. Лет через 5-10 узнаем, чем это кончится.

А пока, увы, все эти всплески интереса к нашему вину традиционно заканчивались возвращением западного и поражением российского, не получившего трех важных вещей. Качества, закона, узнаваемости.

Потому в заключение вот что хочется посоветовать нашим уважаемым виноделам, нашему винному сообществу. Чего нужно добиться, пока "карта легла":

  • Закон. Это то, чего не оставили предыдущие поколения виноделов в наследство нам (пытались в 1914). Вцепиться мертвой хваткой в тормозящие его принятие структуры. Импортозамещение, поддержка сельхозпроизводителя — любые аргументы хороши, тем более что они справедливы. Не будет четкого и понятного закона о вине, не будет отделения его от остального алкоголя — и пиши пропало, когда вернется дешевый импорт.

  • Качество. С его постоянством по-прежнему беда. И здесь уж вопрос к самим виноделам. Бизнес бизнесом, но надо учиться не обманывать своих сограждан, тем более что патриотичная публика ограничена числом, а импортозамещающая — временем, пока это замещение требуется. Не выпускать испорченные партии, отслеживать каждую бутылку, реагировать на жалобы — все в ваших руках.

  •  Типология. Пока российское вино перестанет восприниматься, как экзотика, пока слова "вино" и, географическое наименование, например, "Геленджик" не свяжутся воедино — не будет пользы. Любой, подражающий импортному стилю на этикетке, получит в памяти потомков "кислое крымское вино, называемое «бордо». В этом случае всякий, латинизирующий имя своей новой винодельни — не прав. Потому что шато и крю на полках и так есть. Всякий, ставящий на этикетке название своего села или станицы, ближайшую речку, гору, свою фамилию, наконец, — обязан выиграть, потому что ставит на типичность. Ее нашему вину сегодня недостает.

 

Санкции рано или поздно все равно будут сняты, президент наш отобедает с американским в условном Café Anglais  за дружеским разговором под "Шато Марго", и потянутся наши сограждане в Ниццу, ощущая в карманах крепчающий рубль.

Ну а для нашего виноделия все начнется сначала.